В Красноярск в рамках проекта «Формула города» приехал Бертран Госселен. Это один из основателей объединения Artel, которое создает паблик-арты по всему миру. И у нас, к слову, тоже. Бертран с командой работали в Красноярске и Канске. Сейчас французский урбанист приехал, чтобы научить красноярцев смотреть на город так, чтобы его менять. Сайт «Город Прима», попросил прокомментировать три городские проблемы.
Левобережная набережная
Мы последнее время очень много обсуждаем городскую набережную. Скажите, по вашему мнению, что там должно быть?
— Я в Красноярске работал с французским художником несколько лет. Он считает, мы все тогда решили командой, что нужна связь между городом и рекой. Больше связи. Без реки города нет. Город вышел из реки. Енисей — это жизнь. Это проблема не только Красноярска. В Москве — так же. Очень мало связи.
Это художественные моменты или бытовые: лестницы, переходы?
— Чтобы прыгать было удобно. Шучу. (смеется) Художественные инсталляции могут дать импульс, привлечь внимание к чему-то. Но это не суть. Важно движение. Поток — как жизнь, как кровь. Это то, что нас двигает. Так что, и переходы тоже.
Неудобные скамейки
Мы недавно сделали материал про городские скамейки. И столкнулись с тем, что они не очень устроены. Где-то дуэт: скамейка и урна — человек сидит рядом с мусором. Либо садишься на скамейку и смотришь не на что-то красивое, а упираешься глазами в рекламную тумбу. Есть решения?
— Убрать рекламу, я против рекламы. (смеется) Какое решение? Надо думать! Может, надо дать слово жителям. Тем, которые здесь живут, они и диктуют: бабули, дети — это они выбирают. Я не верю в то, что кто-то может решить за людей. Был такой подход в России, я знаю.
Так он и есть…
— Да, я знаю. Если вы обратили на это внимание, то это шаг к тому, чтобы люди сделали так, как им удобно. Я считаю, урна рядом со скамейкой — это правильно. Иначе, что, люди будут есть мороженое и что, мусорить? А эти, вкусные (подбирает русское слово)… семечки. Хорошо, если они это все в рот.
Недострои
Еще один есть больной момент — это недострои. Их и достроить нельзя, и разобрать.
— Есть такие, они мне так нравятся.
Что могут с этим делать художники, урбанисты?
— Что сделать из этого? Надо экспериментировать. Единого рецепта нет. Здесь много окон, дверей — значит там может что-то проникать. Надо это использовать.
А представим, если художник за это возьмется, он сможет преобразить, украсить этого монстра?
— Зачем украсить? Надо монстра сделать еще более монструозным. Чтобы наконец-то кто-то, кто надо, обратил внимание, и кто-то принял нужное решение.
Короткий вопрос. Вот нас ругают — да зачем так много говорить, зачем обсуждать, что не так в городе, делать надо. Говорить — правильно или бесполезно? Или неархитекторам лучше не лезть в оценку того, что в городе не так?
— Откуда, вы взяли, что архитекторы могут что-то делать для вас. Если бы они могли, они бы давно все сделали. Если вы считаете, что что-то не так, это же архитекторы и сделали. Я считаю, что говорить — очень нужно. Люди должны взять городскую среду в свои руки и не зависеть от архитектурных решений. Люди живут здесь, а не архитекторы.