Сегодня в «Эре» пройдет концерт группы Animal ДжаZ. А вчера ребята приезжали на эфир в студию Авторитетного радио. Интервью с Александром Красовицким и радиоведущим Сергеем Васильевым мы старательно расшифровали и показываем вам. Если лень читать, включайте звук, пока будете в пути.
Джинсы порезаны, лето, три полоски на кедах, поехали, в общем.
— Начнем с того, что сегодня состоится закрытый показ фильма «Making of AZXV: Акустика». Что навело на мысль снимать фильмы о себе?
Навело наличие инициативы со стороны очень интересных молодых ребят питерских, которые просто захотели это сделать. И у которых была куча камер и определенный опыт.
— Внутренний взгляд: получилось или не получилось?
Да. Нам как раз захотелось, чтобы они незаметно шастали там во время записи. В течение трех дней арендовали огромное помещение — бывший спортзал — в него натащили кучу аппаратуры, и вот мы писали альбом «Акустика». И эти парни ползали под нашими роялями, между ног барабанщика, и умудрялись совершенно не влезать в процесс. Мы ничего не делали для них, мы делали все только для записи, а они засняли исключительно рабочий процесс. Мы, конечно, хотели именно такого. Потом посмотреть на процесс со стороны. Ну, и потом они взяли интервью, уже по факту. В итоге получился получасовой фильм, который видел только Петербург, вторым городом, который его увидит, будет Красноярск.
— Глядя на этот фильм сейчас, есть осмысление, что что-то делали неправильно?
Не причесался. Надо было шапку надеть. И пиджак меня полнит. А так — все зашибись.
— Насколько тяжело совмещать акустику и электрику в одной программе?
Перед этим туром был такой вопрос у меня лично. Мы и так, в общем, достаточно эклектичная команда. Но тут уж совсем у нас первые две песни вгоняющие гвоздями людей в пол, а дальше вдруг начинается разговор по душам. Я не знал, как это будет воспринято. И как мне это самому подавать. Но в итоге выходит все гармонично, это будет уже, наверное, десятый концерт.
— Где тяжелее тур играется?
Трудно играть первый концерт, где бы он не начинался. Мы же не репетируем, нормальные группы собираются, репетируют программу. Мы прогоним ее пару раз на репетиции, специально, чтобы не потерять живость собственных ощущений. Мы импровизаторская группа, это наше кредо, и этот подход стараемся блюсти.
— Сами зрители отличаются в городах, где вы играете?
Отличается. Нам всегда было труднее играть в Красноярске, например, чем в Новосибирске. Потому что Новосибирск — это как Москва, а Красноярск — это как Питер. Вроде как столица Сибири, а в то же время официально все-таки Новосибирск. То же самое, как с Питером и Москвой. Всегда были непростые концерты в Красноярске и в Питере. Всегда было так, пока что-то не случилось то ли с группой Animal ДжаZ, то ли площадки нормальные стали появляться. Но года четыре назад мы просто резко переломили ситуацию и концерты в Красноярске превратились просто в пир духа (в хорошем смысле и из двух слов).
Непросто играть во Владивостоке, люди оторваны совершенно от страны, живут совершенно в своих представлениях и о реальности, и о том, что такое музыка. Во Владивостоке нам до сих пор непросто играть концерты. Я с внутренним содроганием и одновременно с предвкушением, будучи мазохистом и одновременно садистом, жду, пока я выйду на сцену и устрою им порку. И будет интересно посмотреть, что я получу в ответ. Там, где образованный народ живёт, там играть сложно. Потому что интеллигент совершенно не устает за весь день, а вот на концерт он приходит устать морально. Он вот так вот встает перед сценой: давай, удивляй меня. Вот так сложнее играть концерты, потому что мы никого удивлять не собираемся.
— А аудитория растет у вас? Все-таки группа 17 лет уже выступает.
Постарше, ротируется очень сильно аудитория. Первый ряд — это ровно те же самые 15-16-17 лет. Дальше постаревшие уходят на второй ряд, потом третий, четвертый, пятый, а потом випы, с детьми, которые родились под Animal ДжаZ, а многие говорят, что из-за Animal ДжаZ.
— Что первично: зарабатывание денег на музыке или музыка как средство самовыражения?
Когда мы начинали, никто ничего не планировал. Мы все работали. Никто не думал, что завтра это закончится и мы начнем зарабатывать. Мы просто писали альбомы, влезали во все концерты, в какие только могли, во все фестивали, просто понимая, что если ты не расширишь аудиторию, то ты так и будешь грузчиком, как я, например, работал грузчиком в молочном магазине, а потом — заместитель главного редактора музыкального журнала — тоже не творческая, мягко говоря, работа была, перекладывание бумажек в редакции. А потом вдруг выяснилось, что концертов стало много — 15 в месяц, это случилось буквально вдруг, и просто физически стало невозможно совмещать работу и музыку. И это стало так классно! И не скажу, что денег до сих пор навалом, денег хватает на нормальную жизнь менеджера среднего звена. Вот и всё, никаких золотых гор у нас нет.
— Для тебя важно оставаться в зоне комфорта или тебя прёт и без всяких входов и выходов?
Выход из зоны комфорта — это выход на сцену. На сцене я чувствую постоянное противоречие между своей интровертностью и тем, что я должен выходить на большую толпу. Для меня это стресс адов.
— А если речь об обычной жизни. Что для тебя зона комфорта?
Это моя куртка, моя одежда. Я могу находить в Португалии, могу находиться в незнакомом городе, но пока я себя чувствую уверенно внутри, пока я знаю, что у меня в кармане есть какое-то количество денег или карта, которой я могу заплатить… Я, например, не смог бы как некоторые путешественники, демонстративно взяв с собой один доллар, поехать путешествовать по миру.
— Про краудфандинг. Был удачный опыт, будете ли повторять его?
Будем обязательно. Это самый адекватный на сегодня способ издать свой альбом группе, у которой нет продюсеров, папиков и нефтяной скважины. Я вам так скажу. Затраты на альбом сейчас — это миллион рублей. Просто выпуск альбома, атрибутики к нему, печать, запись в студии, сведение. Миллион!