Три коротких интервью с теми, кто, по мнению «Город Прима», меняет жизнь Красноярска к лучшему: волонтёры, активисты, благотворители. Ещё их модно называть — созидатели. Наши герои не просто делают добро. Они идут на эксперименты и придумывают ради других что-то новое.
Екатерина Глушакова
30 лет
Работает учителем английского в частной школе. Каждую свободную минуту девушка спасет бездомных кошек и собак. Почему этим занимается, мы рассказывали здесь. Недавно зоозащитница придумала новый для Красноярска способ помощи брошенным животным: вы выпиваете коктейль в баре и спасаете пса.
- Давайте подробнее, как это — выпивать за здоровье четвероногого и помогать ему?
«Бездомный пёс» — это большой проект, который объединяет волонтёров, кинологов, а ещё и с десяток кафе, баров, салонов красоты, магазинов, которые перечисляют по 1 рублю с каждой продажи на счёт нашего благотворительного фонда. Это тату и пирсинг студия @sorrymam13, ветеринарная аптека farmmed.ru, магазин Vertikal Ekipirovočnyj, женская одежда Isabel Garcia, бар «Рюмочная». Каждая набитая татуировка, выпитый коктейль, новая палатка на летний отдых — это ваш вклад в спасение животных. Кажется, мелочь, но мы только начали проект и верим, что в будущем партнёров будет больше, и мы сможем полностью обеспечивать свой приют, а пока подаем заявки на разные гранты и, к счастью, их выигрываем.
- Из названия проекта уже ясно, нацелен он и на поиск новых домов для животных…
Это не совсем так. Конечно, в идеале, я бы хотела, чтобы у всех наших подопечных, а это около 50 псов и кошек, появились хозяева. Но в первую очередь моя команда спасает брошенных кошек и собак от смерти на улице. Мы подбираем их с дорог, дворов, подвалов, истощенных и больных, и размещаем в своём приюте. Он находится на ул. Рейдовой. Там мы не просто кормим и прививаем животных. Мы их лечим, если ветеринары находят какие-нибудь заболевания. А главное — мы их воспитываем. Со всеми животными работают кинологи. В Красноярске до нас никто подобного не делал. Главная задача специалистов — научить собак и кошек доверять людям. Ведь после того, как они оказались на улице и пожили там какое-то время, животные становятся пугливыми, иногда агрессивными.
- А с будущими хозяевами вы как-то работаете? Если люди выкидывают на улицу тех, кого приручили, воспитывать надо их.
С каждым потенциальным хозяином мы сначала беседуем. Разбираемся, действительно ли человек готов взять на себя такую ответственность, как содержание собаки или кошки. Бывает, после разговоров люди разворачиваются и уходят. Те, кто решается забрать животное из приюта, потом присылают нам фотоотчёты, как разместили дома собаку или кошку, как за ней ухаживают. Если возникают какие-то проблемы с содержанием питомца, то к таким семьям приезжают кинологи. Работу специалиста мы оплачиваем сами. Мы используем любую возможность, чтобы донести до людей, что взять собаку или кошку из приюта — это нормально и совсем не страшно, а дворняги ничуть не хуже породистых.
- Легко ли взрослые животные поддаются такому воспитанию?
По-разному. Бывает, что даже встречи с кинологом не помогают подстроить животное под новых хозяев — и собаку или кошку нам возвращают. Но есть прямо противоположные случаи. Когда мы объясняем людям, что не так с животным, и человек начинает работать со своим питомцем, для него он становится членом семьи. Кстати, сейчас мы работаем не только со взрослыми, но и с детьми. Мы первые в городе, кто придумал приезжать в школы и устраивать детям и их родителям дни знакомства с бездомными животными. Выглядит это так: команда из ветеринара, кинолога и волонтёров берет 3-4 хвостатых из приюта и привозит их в гимназию или лицей. Пока дети играются с псами, мы рассказываем им про особенности ухода за животными, отвечаем на их вопросы. Родителей консультируем. Пока такая встреча прошла в гимназии «Универс». Но в будущем мы планируем проводить встречи раз в месяц во всех школах.
Александр Штеле
30 лет
Пиарщик. 6 лет назад мужчина перенёс лейкемию — одну из самых тяжелых разновидностей онкозаболеваний — рак крови. Сегодня он помогает бороться с болезнью десяткам других онкобольных. Делает это в храме Иоанна Предтечи на ул. Горького.
- В чём заключается ваша помощь?
Это духовная поддержка, потому что в моём понимании онкозаболевание — это больше заболевание души, чем тела. Один человек живет, и у него никогда нет онкологии, а другой живет вроде в тех же условиях, и вот — он болен. Когда общаешься с ним — понимаешь, что он что-то делал неправильно. Точнее, делал то, что не приносило пользы другим. Я своим примером, своим рассказом делюсь, как я переживал рак, как я боролся с ним. При всём этом, у нас при храме, где я провожу эти встречи, есть штатные священники, которые к нам приходят, объясняют все вопросы с христианской точки зрения. Они тоже участвуют в беседах.
- Для чего вы это делаете?
Я делаю то, чего мне не хватало в тот момент, когда я заболел. Чтобы облегчить переживания. Стараешься, чтобы люди не отчаивались, чтобы они понимали, есть такие, как они. Мне не хватало человека, на которого я бы мог посмотреть и успокоиться, что он победил, что он справился, значит, и я смогу. Делаю это именно в церкви, потому что бывают случаи страшные, когда человеку действительно нельзя помочь, и сложно объяснить без духовной составляющей, что его ждет впереди.
- Вы помогаете один?
На сегодня у меня есть команда. Она состоит из 10 человек. Плюс, при храме есть штатные священники и настоятель храма, которые нас поддерживают, о них я уже говорил. Кстати, если поискать информацию, в храме Иоанна Предтечи раньше находился корпус для онкобольных. Сколько лет прошло, и мы возобновили традицию. Я думаю, надо расширяться, потому что кто, если не православные христиане помогут?
- Как обратиться к вам за помощью?
В храме Иоанна Предтечи я принимаю каждую среду — с 17:00 до 19:00 и субботу — с 10:00 до 13:00. Ещё мне можно звонить, мой номер 271-39-33. Плюс, я всегда доступен в соцсетях. В дальнейшем планирую делать так, чтобы не люди ко мне приходили, а я к ним. Пока рассказывать много не буду, вдруг кому-то уже сейчас нужна такая помощь, но сейчас у меня нет на это средств.
Анна Соболь
29 лет
Сотрудник Музея-усадьбы Г. В. Юдина и автор медиапроекта «Сибирь и точка» (читайте о нём вот здесь). Девушка навещает в детском доме чужого ребёнка. Это не усыновление, а наставничество. Идея не новая, но тратить своё время на воспитание сирот мало кто захочет. Так что для нас Аня — самый настоящий герой.
- Для чего вы это делаете?
Отвечая на этот вопрос, можно написать много важных вещей про гражданскую ответственность, про то, что «нужно нести добро», про социальную справедливость. Но для меня это будут общие слова, хоть и правильные. Я делаю это, потому что не могу не делать — есть внутренний импульс, который сложно «расшифровать» и облечь в слова. Но один из ответов может быть таким: мне повезло — я знаю ценность крепкой дружбы и теплых, близких, глубоких человеческих отношений, потому что в моей жизни были любящие родители и близкие сверстники, с которыми можно было делиться как самым пустяковым, так и самым сокровенным. Этот опыт позволяет мне быть волонтёром фонда «Счастливые дети» и наставником мальчику Яну (ему 12 лет) из детского дома. Знаете, у детей в детских домах, вопреки сложившимся в обществе представлениям о сиротах, многое есть: еда, одежда, теплая постель, развлечения, поездки в город. Накануне праздников, особенно перед Новым годом, спонсоры и вовсе заваливают их подарками и сладостями. Но у детей с особенным детством зачастую нет опыта здоровых человеческих отношений, а ведь это и есть то базовое, что помогает нам всем твердо стоять на ногах в этом сложном и быстро меняющемся мире и быть счастливыми. Детям-сиротам нужны надежные взрослые, наставники, друзья и, конечно, родители.
- Почему выбрали волонтёрство именно в детском доме?
На первом или втором курсе университета у меня был опыт посещения детского дома — я учила девочку играть на гитаре. Этот маленький, но сильный человеческий опыт, думаю, не прошел для меня бесследно, и когда поняла, что у меня хватит времени и эмоциональных сил включиться в волонтёрство, знала, что пойду в детский дом. Не было такого, что я сидела и гуглила, какие же формы волонтёрства есть в Красноярске и что мне интересно.
- Как удаётся совмещать волонтёрство и основную работу?
Мы встречаемся с Яном по субботам и обычно проводим вместе 4- 5 часов: гуляем, общаемся, читаем, играем в игры, делаем уроки или выбираемся в город. Такой режим общения не мешает ни работе, ни наставничеству, ни семье — главное, грамотно распределить время и не забывать про качество, глубину погружения в разные дела, в том числе, наставнические. Знаете, многие люди считают, что волонтёрство — это про какие-то большие разовые вложения: денежные или временные. Что нужно сразу пожертвовать 10 тысяч рублей или проводить в больнице со стариками или с подопечным из детского дома половину недели. На самом деле эффективно работают, например, пожертвования в 100 рублей в месяц и встречи, которые могут длиться и 2-3 часа. Главное, регулярность и эмоциональная, человеческая вовлеченность, готовность разделить с кем-то время, услышать, понять того, кто рядом с тобой, возможно, чем-то помочь.
- Может, не хватает времени встретиться с друзьями… на личную жизнь?
Я понимала, что быть наставником — ответственно, что это требует времени, регулярности и эмоциональных сил. Поэтому я почти сразу пожертвовала своим журналистским фрилансом, который не особенно кормил, а, напротив, давно уже тяготил и вытягивал силы. Я ушла из двух изданий, оставив только работу в музее, и это дало мне много свободного времени для себя и любимых занятий вроде чтения, фотографии или прогулок на Столбы, для моей семьи, друзей и для общения с Яном. В общем, ради того, что любимо, дорого и интересно, в «жертву» были принесены надоевшая работа, бесполезный серфинг в интернете, сериалы по ночам, третье и четвертое платье, которые я надену всего раз или два за год, и ещё множество мелких вещей. И, знаете, это очень счастливые перемены для меня.
Обложка с бесплатного стока unsplash.com