Сколько стоит Байкал

Омуль, виды, экскурсии, постоялые дворы, фоточки: что представляет собой отдых у «природной жемчужины России» и «самого чистого в мире озера» — в репортаже-отчете красноярского путешественника Дмитрия БУЕВИЧА.

— Берите экскурсию на мыс Хобой, это самая северная точка Ольхона. Вид потрясающий: справа море, слева море, спереди море. Прострация воды! — агитирует нас Светлана, дородная сибирячка лет 60, хозяйка нашего постоялого двора.

Мы немедленно соглашаемся: прострация воды — аргумент, конечно, неотразимый.

Мы — это 9 человек: две семьи, восемь москвичей плюс я, затесавшийся красноярец. Поездку на Байкал начали планировать ещё прошлой осенью: заранее выкупали авиабилеты, бронировали гостиницы и составляли маршруты. Так что готов выдать полноценный отчёт: с какими ожиданиями на Байкал ехать можно, кому соваться туда совершенно не следует, и конечно — сколько все это стоит.

Но закончу о прострации. Ольхон, по убеждению здешних жителей — тотально магическое место: буряты через одного рассказывают про шаманов и духов, для которых «превратить человека в птицу — три секунды». Одурманить, увести за собой в лес — это и есть «вогнать в прострацию». Так что Светлана прекрасно понимала, на что нас агитирует, а мы — высокомерные снобы.

Вид с мыса Хобой таким и оказался: с высоты в сотню метров — вода, вода, вода, очень красиво. Прострация. Ольхон потому и стал форпостом байкальского туризма, что удачно сочетает впечатляющие виды уходящих в бескрайнюю холодную синь скал со вполне плоскими, пригодными для жизни равнинами. Восточный, бурятский берег — это заросшие непроходимой чащей крутые склоны Восточного Саяна, а со стороны Иркутска вид плоский, скучный, сельскохозяйственный.

Однако надеяться, будто на Ольхоне для туристов сделано хоть что-то — прекраснодушный оптимизм. Ирония в том, что в Байкал для масс-туризма не вложено ровным счётом ничего — кроме, разумеется, красивых слов про «мировое достояние» и «жемчужину России». Я вовсе не о том, чтобы застроить берега отелями. Но понятие «экологического туризма» включает в себя инфраструктуру и некий уровень комфорта.

Но — фиг вам. Про паром, которым только и можно попасть на Ольхон с материка, слышали, кажется все. Про очереди на 3-4 часа — а иногда на сутки, с драками и стрельбой. Мы стояли не больше получаса — и это плюс.

В остальном сплошные минусы: эти ворота Байкала никак не настраивают на сказочное путешествие. Этот пункт хочется как можно скорее проскочить — с его аларм-загрузкой, толпой китайцев и нулевыми удобствами. Переправа бесплатная, но я бы предпочел отдать сотню-другую за комфорт и элементарный навесик для пассажиров, ожидающих погрузки-выгрузки.

Ольхонский берег встречает каким-то скелетом грейдера, фантастически засранным туалетом типа «сортир» и машино-очередью на материк, теряющейся за хребтом ближайшей сопки. Радуемся, что нам стоять не придется, и грузимся на поджидающую «буханку» — 12-местный УАЗ, основной вид островного транспорта.

На Ольхоне нет ни метра асфальта — объясняем это себе заповедным статусом острова. Но грейдеров тут, видимо, тоже ни одного — и вот чем объяснить это, совершенно неясно. Буханка пробирается по полуметровым ямам уверенно, только медленно. Через пару часов и 30 километров такой дороги мы в «Ольхонском ключе», нашем гостином доме.

— Кормить вас буду по-домашнему, давайте расскажу меню . Завтра утром — рисовая каша на молоке, вареные яйца, бутерброды с маслом, чай — обычный черный и местный, на травах. На десерт испеку брусничный пирог, — вкусно рассказывает хозяйка Светлана. Еда все три дня и правда была отменная, ни разу не повторившаяся, домашняя.

«Ольхонский ключ» — это не гостиница, больше всего это похоже на загогодную базу отдыха: двухэтахные дома, около 20 номеров разной степени комфортности, лучший — семейный люкс на двоих взрослых и двоих детей, с душем. Цены смотрите на выноске. Плюс отменная баня на дровах (1.500₽ в час на всех), отличное место для костра, беседка для вечерних возлияний и внимательное, хотя и чуть отстраненное отношение хозяев: Светланы, ее мужа, приехавшей на летний сезон дочери Оксаны и Николая — то ли зятя, то ли нет.

Все супер, но люди, привыкшие к отельным условиям, должны четко понимать: гостиный двор это не отель, и точка. И отелей на острове, на мой взгляд, нет. Построенный не так давно «Байкальский острог» ближе всего подошел к этому уровню, но там свои заморочки: идентичные корпуса со всеми удобствами, но ГУЛАГовской планировки, засилье гостей из КНР, громадный размер прямо в водоохранной зоне Байкала. Но многим нравится.

По мне, так «Ольхонский ключ» куда уютнее. Каждое утро нас забирает отсюда Валерий — отставной офицер ПВО, а теперь поневоле экскурсовод. Он сажает всю нашу гомонящую стаю в свою «буханку» и возит по экскурсиям. Это очень красиво, но по уму, на объезд местных видовок хватило бы ровно двух дней: первый — по северной части Ольхона, второй — по южной. Все остальное выглядит откровенной натяжкой для удержания туристов: и поход на катере на остров Огой к буддистской ступе, и экскурсия с погружением в историю Хужира. Другое дело, если вы любитель многокилометровых пеших походов или, скажем, йога-туров. Тогда можно зависнуть на неделю.

Но кроме как фоткать грандиозные картинки и гулять с палками по песчаному, неотличимому от морского берегу, делать на Ольхоне нечего. Это тоже надо понимать. Голые скалы уже через два-три дня навевают скорее мысль о тщете сущего и желание вырваться в менее суровые широты. Не случайно тут стоял ГУЛАГовский лагерь для политических, бараки до сих пор не все развалились. Красиво, и раз в жизни на самом глубоком озере мира, наверное, действительно стоит побывать, но набор привлекательностей короткий и однообразный.

Спрашиваю у симпатичной продавщицы кофе Кати в стилизованном под бурятскую юрту кафе (200-граммовая чашка эспрессо из кофе машины — 120 ₽):

— Сезон у вас сколько длится? Июнь, июль, август?

— Июль, — отвечает Катя. И почти не преувеличивает: тёплых дней на Ольхоне считанное количество. Вроде на небе ни облачка, солнце сияет и даже печёт, но малейший хиус с Байкала — и всё, пронизывает, как в ноябре на Финском заливе. Погода меняется феноменально: вот только солнце и жара, спустя полчаса — туман и ледяной ветер с моря.

Катя — иркутянка, ее кофе-бизнес даже не сезонный — месячная вахта. Вообще в лето Ольхон прирастает жителями примерно вдвое, с полутора до трёх-четырёх тысяч человек — зарабатывать на туристах. Сначала удивляло, почему все эти кафе-постоялые дворы собраны из хлипкого по сибирским меркам бруса 150×150 миллиметров. А все просто: осень, зиму и весну они не востребованы, стоят пустые и холодные.

Первые подвижники с рюкзаками потянулись сюда уже в 70-е, но развивать туризм никому и в голову не пришло — блажь же, а не занятие. Тут даже лесом не занимались, — кривая местная сосна непригодна для промысла, вся жизнь крутилась вокруг рыбозавода. В 90-е он накрылся. Трудно поверить, но уже в возрожденческом XXI веке на Ольхоне 10 лет не было электричества. Вообще. Пока в 2006-м с материка по дну малого моря не кинули высоковольтную линию.

Ожидать туристического прорыва нет оснований и сегодня. Короткий сезон — раз, сплошные лозунги вместо государственной политики — два.

Но — года три назад началось китайское нашествие, и вот оно, похоже, способно развернуть местный туристический вектор на всесезонку: китайцы едут не только летом, но и зимой — на лёд, снегоходы и рыбалку. И сейчас их уже больше, чем приезжающих из России и со всего остального мира.

У местных отношение сложное: заработок, да. Но гостей с юга тут откровенно не любят.

— Мы китайцев не берём, — говорит всё та же хозяйка ольхонской гостиницы Светлана. — Харчки кругом, лезут везде, не слушают ничего. Курить привыкли без ограничений, а тут же все деревянное. В Хужире одна база три раза уже горела.

— Они говорят — давным-давно Байкал принадлежал их предкам, и считают тут все своим, — негодует Константин, держатель маленького пневматического тира в Хужире.

— Присматриваются?

— Конечно. Но мы не дадимся.

Вот и все про Ольхон. Ниже — расчет трехдневной поездки, отдельно на семью из трех москвичей, отдельно — для красноярской пары. Сами считайте, насколько оно вам симпатично.