Спасибо КРЯККу и организатору ярмарки — Фонду Михаила Прохорова — за людей, которые увидели Красноярск и которых увидели в этом году красноярцы. Выступления гостей теперь можно смотреть, слушать на YouTube-канале фонда.
А Наринэ Абгарян, писательницей, автор бестселлеров «Манюня», «Люди, которые всегда со мной», «Симон», презентовала в Красноярске два эпизода сериала по книгам о Манюне, а перед показом ответила на вопросы «Города Прима». Я честно воспользовалась положением, чтобы увидеть автора любимых историй, получить личный гайд для путешествия по Армении и разобраться со своими редакторскими заморочками.
— Я хочу начать с огромного «спасибо» вашей «Манюне», в прошлом году я ею защищалась от информационного поля. Открывала ленту новостей, читала, накапливалась нервозность, закрывала, открывала «Манюню», и меня отпускало.
— (смеется) Очень приятно.
— А как пандемия и все эти новые условия повлияли на вашу работу и повлияли ли?
— Повлияли безусловно. Для работы мне нужно каждый день хотя бы час ходить, смотреть на людей, быть на природе, дышать воздухом. Я к этому привыкла. А тут я была всего этого лишена. Было ощущение, что меня заперли в клетке, и я оттуда никогда не выйду. Это было тягостное, почти депрессивное состояние. Удивительное дело — мне не писалось категорически. Я сидела думала, что можно сделать и подумала так: у тебя есть выбор, или ты сидишь распускаешь нюни, печешь пироги, поправляешься, и теперь у тебя будущее вот такое; или ты заканчиваешь свою книжку. А я тогда писала «Симон». И я просто стала себя заставлять. Писательство — это и так себя заставляешь, а когда дополнительно заставляешь — это муки смертные. Но я справилась с собой. И я очень собой горжусь. Наверное, нескромно звучит, потому что ну как мы еще можем бороться с обстоятельствами, которые угнетают нас. Видимо, работать, заставлять, двигаться.
— А как же хвалить себя за героизм?
— Потом я, конечно, подбадривала себя тортами и пирогами, и пирожками. У меня был отрыв хороший. Но то, что меня вытянуло, — это работа.
— Если говорить, что искусство и в частности книги обладают эффектом антидота, то вы могли бы рекомендовать свои книги — это от выгорания, это от обиды? Эту книгу прикладывать в таком-то случае.
— (смеется) Эту при простреле, эту при головной боли.
— Скорее, при душевных болях и тараканах в голове.
— Было бы наглостью мне рекомендовать какую-то свою книжку. Но мне читатели периодически пишут: «Мы болели, лежали после операции, читали вашу „Манюню“…» И иногда пишут так, что не знаешь, как реагировать: то ли извиняться, то ли благодарить. Мне женщина написала, и это не единичное сообщение: «Наринэ, я после операции читала „Манюню“, так смеялась, у меня швы разошлись». И ты не знаешь, как тут реагировать. Я: «Мне очень жаль…» А в ответ: «Да что вы, это такая ерунда, зато я так смеялась, так смеялась».
Но я бы, наверное, порекомендовала «Понаехавшую», просто потому, что я это уже прошла, у меня это уже позади, и я приблизительно понимаю, как это сложно, быть абсолютно нелепым, вырывающимся из всего человеком, который приезжает и чего-то добивается. И представляю, как это сложно — любому иммигранту. И если хочется посмеяться над кем-то, кто похож на тебя, то читайте и смейтесь.
Встреча с Наринэ Абгарян в Доме кино
— Красноярцы увидели два премьерных эпизода сериала «Манюня». Вот Джоан Роулинг чуть ли не согласовывала актеров, а вы как увидели первый раз девочек, которые сыграли главных героинь?
— Я в этом плане очень комфортный автор. Я считаю, моя ответственность заканчивается с книжкой. А дальше уже решения принимают режиссер, продюсер и люди, которые снимают фильм. Периодически ко мне с какими-то вопросами обращались и режиссер, и продюсер, и сценарист. Сценарист, кстати, очень бережно отнесся к книжке, пытался сохранить все, что есть в книжке. И даже если что-то добавлял, эти диалоги настолько органично вписались в полотно повествования, что я даже не сразу соображала, что это уже не мое.
Потрясающе то, что текст читает Чулпан Хаматова. Она читает так, что ты просто окунаешься в это детство, тебе все вкусно, красиво. У нее такой голос потрясающий, обволакивающий — это для меня огромное счастье. Я с таким огромным интересом смотрела эти две серии, как будто — не моя книжка. И там очень хороший кастинг. И девочки потрясающие, и обе невероятно яркие. Они, конечно, отличаются от прототипов, но это и неважно. Мне очень понравились девочки, я бы очень хотела, чтобы у них случилось большое кинематографическое будущее.
— Вы смотрите сериалы? Что из последнего понравилось?
— Наверное, наш сериал «Большая секунда» — такой добрый, такой хороший, вам понравится, потрясающий сериал сняли. На Западе же давно снимают хорошие сериалы, и я ждала, наши потихонечку влились в эту общую тенденцию. Я с удовольствием посмотрела, для меня было счастье-счастье большое.
— Последнее время принято много говорить об уважении к женщинам-специалистам. Вы когда-нибудь чувствовали снисходительное отношении к себе как к специалисту? И как вы относитесь к феминитивам: редакторка, авторка — этими словами как будто отстаивают свое право быть профессионалами?
— Я счастливый человек. Ни разу в жизни такого не было, чтобы меня унизили по половому признаку. Гендерный шовинизм я на себе не испытывала ни разу. Наоборот, когда я работала в «Интуристе» в обменнике, я когда приехала в Москву, это было мое первое место работы, у нас был женский коллектив, и наши шуточки друг над другом были более гендерными, чем могли выдать мужчины. Мне в этом плане повезло. Я знаю женщин, которые с этим сталкиваются. И это явление, конечно, осудимо. И где-то мужчинам тоже непросто.
— И в писательской деятельности этого нет?
— Я на себе не ощущала. Что касается феминитивов — я их физически не переношу. Я свободный человек, но мне кажется, от того, что ты врача назвал докторкой, в личной жизни она счастливее не станет. Муж, если он ее колотит, меньше колотить не будет. Может, я не права. Человек, который добился чего-то и он счастлив от этого называния, может быть.
Мне кажется, феминитивы немного уродуют язык. В свое время, как кофе сделали средним, я от этого прямо не могу. Но язык — живой организм. Если ему что-то не нравится, через некоторое время это просто вымирает. Пусть эти слова плавают в общей реке, если приживется, значит, будет. Не приживется, значит, забудем. Женщины получат больше свободы, если они где-то ущемлены, и они забудут про феминитивы. От того, что в английском языке феминитивов нет, английские женщины хуже русских не живут. Если это такой этап, то пусть будет, но я не употребляю, мне некрасиво.
— Про путешествия, вам их не хватает? Вот сейчас про поездку в Красноярск можно сказать, что это путешествие?
— Можно! Во-первых, это мой первый визит в Красноярск. И я очень мечтаю побывать дальше в Сибири. Я не видела Енисей, я не бывала в Алтайских горах, я не видела Байкал. Мне бы хотелось приехать, все это посмотреть. Мне кажется, это стыдно, мы живем в стране, которую практически не знаем. Иногда мы знаем больше про заграницу. А у нас такая прекрасная мешанина всего, столько замечательных субкультур. Нет худа без добра, зато потихонечку познаем Россию, разную, прекрасную.
— Ну явно же, что и в следующем году мы будем путешествовать по России. А может, у вас есть какое-то открытие? Маленький или большой город российский, вы не ожидали, а случился эффект приятного удивления. Я, конечно, надеюсь, что Красноярск таким будет…
— К сожалению, в Красноярске я вот сегодня, и завтра с утра улетаю. Но я обязательно вернусь. Последнее большое потрясение — Казань. Я туда прямо рвалась. Я очень полюбила «Зулейху» Гузель Яхиной, мне очень хотелось там побывать. Так мне понравилась первая татарская часть, она потрясающе пишет. Вот с того момента, как Зулейха открывает глаза, мне просто хотелось приехать посмотреть, пощупать, потрогать. Я понимаю, что таких деревень сейчас не найдешь, и сейчас другое время, но по крайней мере, дух ощутить.
Казань — удивительный город проникновения двух культур: русской и татарской. И это так органично смотрится, такое впечатление, что швы не торчат. Культура взаимосуществования двух культур, двух религий, двух национальностей — так здорово это чувствовать, ощущать, наблюдать. Мультикультурный мир — вот таким и должен быть. Мне было вкусно, мне было красиво, я все посмотрела, все музеи посетила, было хорошо.
Откройте путеводитель по Казани от сайта «Город Прима»
— Так случилось, недавно открыли сразу несколько прямых рейсов из Красноярска в Ереван. Можно ваш авторский гайд: 5 вещей, которые надо сделать за поездку.
— Обязательно надо посетить дом-музей Параджанова в Ереване.
Обязательно нужно посетить античный храм в Гарни.
Гегард — потрясающий комплекс, который весь вырыт в скале. И это потрясающе. Удивительной силы место, и там как раз сохранилось копье, которым пронзили сердце Христа.
Можно сходить в Матенадаран — это музей с огромным количеством манускриптов. Переводчики в Армении введены в ранг святых. Так получилось, что многие документы пропали, и сейчас приезжают японцы, арабы, люди других национальностей, чтобы свои документы в переводе прочитать и обратно перевести, чтобы про свою историю узнать.. Это очень ценное хранилище.
Еда! Ну вы имейте в виду, что вы оттуда вернетесь, на два килограмма поправитесь. В калорийности наша кухня уступает грузинской. Там орехи, она реально вкуснее. А у нас много овощей и фруктов, растительной основы. Если вы хотите сначала поправиться, а потом похудеть, то надо ехать сначала в Грузию, потом в Армению, а потом вы вернетесь домой, взвеситесь, поймете, что на пять кило поправились, но по крайней мере вам действительно будет очень вкусно.
Фотография Ivars Utināns с unsplash.com
Прекрасно понимаю, что для фанатов Наринэ Абгарян вот эта беседа — это так мало. Если вас теперь не отпускает, вот ссылки, которые лично для меня чуть продолжили общение.
Автор фотографий — Дмитрий Штифонов