— Не стало Натальи Александровны Сысоевой… При последней встрече с ней в конце прошлого года, даже мысли не было, что встреча с человеком с такой неуемной энергией, позитивом, массой вопросов о том, как дела, и тут же предложением очередных проектов — может стать последней…
Я познакомился с Натальей Александровной в 1999 году — как раз «Прима» уже расширилась и обживала новое помещение в Николаевке. Тогда Н. А. Сысоева работала заместителем Главы города, и основной пласт работы был там, но и «Приму», конечно, не могла бросить. Тогда её каждое появление набегами в компании, какие-то на ходу озвучиваемые мысли и поручения казались хаосом и какой-то несистемностью, но потом уже, при более близком знакомстве, пришло понимание , что это и есть вполне конкретный пример решительной женщины-предпринимателя новой России, которая не побоялась и реализовала свою мечту, которая создала с нуля телекомпанию, ставшей страницей в жизни сотен людей Красноярска.
Сергей Рубцов,
генеральный директор медиагруппы «Прима»
Команда сайта «Город Прима» повторяет материал об истории «Примы», впервые опубликованный в 2016 году.
Мне одному мерещится, что 2016-й начинает напоминать поздние 80-е: с ощущением, что надвигается что-то грозное и непонятное, впереди какая-то развилка, а воздух пахнет переменами? Как и тогда — непонятно, какими они будут.
«Прима», а с ней и негосударственное красноярское ТВ, вышла из пены тех самых перемен. В эти дни «Приме» 25. У меня есть целая книжка историй, пропитанных духом эпохи, я так их и отбирал. Все они — документальны и описывают реальные факты, и тем не менее это, скорее, сборник городских легенд, а не документалистика. А легенды тем и хороши, что они не свидетельствуют — они обобщают и смотрят в будущее настолько же, насколько связаны с прошлым. Оцените сами.
Дмитрий Буевич,
директор телеканала «Прима» (на момент публикации материала)
Время, спеши!
— А где заверить микрофонную папку? Кто теперь за ЛИТО? — высокая симпатичная девушка методично обходит кабинеты крайкома КПСС и требует, чтобы кто-нибудь написал на текстах первого эфира «Прима-ТВ»: «К эфиру разрешено».
— Да нет больше никакого ЛИТО, показывай, что хочешь, — лениво огрызаются обитатели кабинетов в строгих темных костюмах, сами впервые столкнувшиеся с такой ситуацией.
— Нет, вы уж заверьте тексты, так спокойнее…
На дворе — февраль 1991-го, в стране грозное ощущение перемен, а от десятилетиями не менявшихся порядков почти ежедневно отваливаются целые пласты. Вот и ЛИТО, изящно понимаемое как «литературное объединение», а на деле — официальная цензура. Без разрешения ЛИТО в газету не может попасть ни одна статья, в телек и на радио — ни одна передача. Так было всегда, с основания времен, переступить через это немыслимо, все равно, что перестать дышать. Но Горбачев выпустил свой закон о печати и фактически отменил цензуру. А тут эта девица со своим «ну-пожалуйста-заверьте-кто-нибудь»… В общем, строгие костюмы предпочитают не вмешиваться.
Наталья Сысоева — так зовут девушку, которая бродила по крайкомовским кабинетам с машинописными листками в руках — зажмуривается и принимает крамольное решение: раз так, показываем без ЛИТО.
ЛИТО — литературное объединение
…Собственно, шальная мысль о том, что телевидение может быть вовсе и не государственным, а вполне даже частным, пришла в Натальину голову на волне того же горбачевского закона о печати и накрывших страну переменах. Что было нельзя — вдруг стало можно. Кто застал то время, наверняка помнит ощущение всеобщего лихорадочного воодушевления, представлявшихся блестящими новых возможностей и чувства: вот-вот заживем!
Это было время эйфории и разбуженного человеческого потенциала: заработать, самовыразиться, делать то, что хочется и что кажется правильным. Рубль еще не обесценился в тысячу раз, Союз ССР казался незыблемым, бандиты не обложили кооператоров данью, заводы не встали, и никто пока не остался без работы, денег и перспектив. Это был расцвет наивного позитива.
Такие настроения сильно подогревало центральное ТВ, особенно вторая общенациональная кнопка: название «Россия» канал получит только в мае 91-го, мегазвезд, кроме разве что Сорокиной, там еще нет, но в эфире уже есть ВГТРК, «Вести» с гоголевской птицей-тройкой и вообще — идеология тотального новаторства.
Последний выпуск «Вестей» заканчивался в 23.20, и энергичный скач коней сменяла тоже по-своему веселая полосатая заставка, которая известна всем и называется ГЦП, генератор цветных полос. В народе — матрац.
Тогда-то в голову Сысоевой и пришла идея: на месте ГЦП могла бы быть наша реклама программа. Эта очевидная мысль осенила не одну Наташу — маститых «деятелей телевизионных искусств» в Красноярске было пруд пруди, — все в почете, достижениях, бородах и нереализованных амбициях. Но добраться в Москве до руководства ВГТРК и попроситься в эфир вместо пестренького ГЦП нахальства хватило только у Сысоевой.
Попроситься в эфир вместо пестренького ГЦП нахальства хватило только у Сысоевой
Вся история «Примы» — это авантюрная готовность действовать плюс почти мистическая цепочка счастливых случайностей и совпадений. Как будто в ключевые для этой компании моменты кто-то сверху всякий раз включает зеленый свет. Поход Сысоевой на ВГТРК был далеко не первым в череде этих случайностей. Канал «Россия» как раз формировался, и бардака там было изрядно, а бюрократии — пока еще дефицит. Наевшись для храбрости пирожных в буфете «Останкино», Наташа идет в приемную зампреда ВГТРК Олега Попцова. Без всякой протекции и предварительных договоренностей. А он… ее принимает. Разговор состоялся прелюбопытнейший:
— Здравствуйте, я из Красноярска, мы там тоже задумали новую телекомпанию. Есть люди, опыт. А у вас есть время с половины двенадцатого ночи…
— Вот прут, вот придумывают, — морщится Попцов. — Да там же ГЦП.
— У связистов с КРТПЦ техническая возможность тоже есть, но они говорят — надо, чтоб вы были не против. Можно, пожалуйста, вы будете не против? — гнет свое восхитительная Сысоева.
— Да делайте, что хотите.
— Мне начальник КРТПЦ сказал, от вас нужна бумага…
— А еще вам что нужно? Я вам должен ее писать, что ли?
— Нет-нет, мы с Анечкой [секретарь Попцова — Д.Б.] все сделаем, а вы только подпишите…
И через 10 минут Наталья выпархивет из останкинского чрева с официальной бумагой, позволяющей «Приме» вещать на второй кнопке. Само собой: если бы она была мудрее, опытнее, то знала бы: это совершенно провальная затея. Разрешения не получить ни за что, не стоит и время тратить.
Но Наташа этого не знала. Ей было 27 лет.
Если бы она была мудрее, опытнее, то знала бы: это совершенно провальная затея
И 20 февраля 1991 года в красноярских телевизорах появляется модерновая, задорно передразнивающая вестёвских коней заставка с проездкой по Коммунальному мосту, а следом — блондинка с умопомрачительной чёлкой и вполне себе программным заявлением:
— Мы очень далеки от того, чтобы быть похожими на ту или иную программу… Я не буду называть наши фамилии и имена, потому что мы познакомимся с вами сегодня и в ближайших программах. Скажу только, что кредо нашей телекомпании: «Зритель должен сам выбирать себе программы».
Дальше были 40 минут репортажей прямо с городских улиц — включая совершенно немыслимый на госТВ блок криминалки — а потом голливудский блокбастер «Унесенные ветром». Естественно, пиратский.
Не устану повторять: это с высот нынешней искушенности и ретроспективного знания первый эфир «Примы» кажется, мягко говоря, простоватым. А тогда блондинка и сюжеты прямо с твоей улицы, с рядовыми красноярцами, говорящими обычные, житейские, непричесанные вещи без всякой идеологии и отрепетированности, вызвали в городе фурор. Потому что ТАКОГО у нас не делал еще никто. Ну вот вообще никто. Это было откровение. Магия. Инициация.
Поразившей город блондинкой была всем сейчас известная Марина Добровольская. У нее, первой негосударственной телеведущей в истории Красноярска, очень неожиданные ассоциации со своим дебютом:
— Нечего было надеть. Это ж 90-е годы — нищета. Одежда — вся темная, цвета серого неба, безликая такая. А мне хотелось быть красивой. И чтоб гости приходили — яркие, чтоб говорили — ярко, то, что на самом деле думают…
К слову, модерновая заставка с Коммунальным мостом и крутящимся трехмерным (писк моды и технических наворотов!) логотипом «Прима-ТВ» была скреативлена останкинскими умельцами за одну ночь, во время все той же поездки Сысоевой к Попцову. За внушительный по тем временам гонорар в 60 рублей. Столько стоили дефицитные итальянские сапоги. А еще Наталья и ее оператор Юрий Левшанов, пользуясь проникновением в коридоры «Останкино», отловили и проинтервьюировали для будущих эфиров тогдашних звезд — Молчанова, Миткову, Медведева — который стал потом пресс-секретарем Ельцина.
И еще про предприимчивость. Когда Сысоева рассказывала Попцову про опытную команду, она немного прихватила из будущего: это потом — команда и штат в 160 человек. А на момент первого эфира примовская бригада состояла из Добровольской, технического спеца Михаила Макеева, оператора Юрия Левшанова, девушки по всем вопросам Альбины Курилиной и самой Натальи. Которая была в основное время начальником и переговорщиком, а по факту — оператором, монтажером, администратором, автором текстов, редактором и прочая, и прочая, и прочая.
Впрочем, очень скоро все стало стремительно меняться. Очередь на любой примовский набор журналистов и ведущих — слова «кастинг» в русском языке еще не было — растягивалась по проспекту Мира на пару кварталов и пестрела преимущественно девушками 14 — … лет. Надевшими все лучшее и яркое — сбылась мечта Добровольской. В подъезд на Мира, 27, входили лучезарные ожидания, а выходили — главным образом рыдания и обиды: взять даже десятую часть желающих была не способна никакая «Прима».
Использованы материалы фотографа Сергея Филинина, Владимира Мальцева, а также фотографии из личного архива Натальи Сысоевой.
Прощание состоится 15 января, с 11.30 до 13.00, в Доме офицеров.