Как стать наставником для ребёнка из детского дома

Полина, 33 года. «Как я нашла своего Серёжу»

Я работаю заместителем директора в молодёжном центре. Наверное, всю жизнь я связана с молодёжной политикой, что сказывается на образе жизни — он у меня довольно динамичный, много общения, событий. У меня нет своей семьи, но всегда было желание направить куда-то свою заботу. Как-то я участвовала в акции «Ёлка добра», когда дарят подарки по желаниям детей из детдомов. Помню, я искала своего ребёнка, которому дарила подарок, это было так волнительно — смотреть на него, он был таким маленьким, просто пуговка. Тогда у меня зародилась мысль сделать помощь больше. Спустя время я нашла программу наставничества и узнала, что дети часто не умеют делать элементарные вещи. Я подумала: ё-моё, ну как бы у меня есть эти знания, мне же вообще несложно ими поделиться. Наставником я сразу не стала: сначала были личные проблемы, которые забирали время и силы, потом сборы документов, обучение, формальности. Потом ребёнок, с которым я должна была проводить время, нашёл семью. И так вот у меня появился мой Серёжа, с которым мы полтора года уже дружим.

Нашу первую встречу сложно называть лёгкой. Нас познакомили, разрешили посидеть в актовом зале. Серёжа всегда стоял/сидел ко мне как бы боком или спиной, не поворачивался. Я пыталась задавать ему разные вопросы — о настроении, занятиях, привычках, но получала только ответ «не знаю». Конечно, я думала, что дальше-то делать. Тогда я его оставила в покое, сказала, что рада познакомиться. Думала, что ничего не получается, но уже на вторую встречу заметила, что Серёжа стал более эмоциональным, был рад мне. Каждая наша встреча — это эмоциональные качели. Сейчас я уже многое могу рассказать про своего подопечного — он не очень хорошо учится, даже немножечко хулиган, но любит шахматы, хорошо играет.

Иногда я на него смотрю, и мне кажется, у него взгляд такой немножко отстранённый. Я даже не знаю, как описать. Какой-то перманентно грустный взгляд. Для меня самое сложное в наставничестве было перестать его развлекать постоянно. Всегда хотелось какого-то удивления от мест, куда ходим, восторга, яркости. С этим мне помогли психологи центра, они объяснили, что не каждая встреча должна быть праздником, иногда можно просто разговаривать, гулять, заниматься чем-то рутинным.

У меня Серёжа довольно скуп на эмоции, вообще маленький сухарь. Я иногда начинаю сомневаться, а ему правда нужна наша дружба? Но иногда промелькивают какие-то прям мелочи, прям крохи, крупички, которые ты замечаешь вдруг и понимаешь: «Да, этот ребёнок рад, что у него в жизни есть такой взрослый».

Чем наставничество отличается от дружбы?

Часто отношения наставника и ребёнка называют «дружбой», но так ли это? И да, и нет. С одной стороны, обе стороны делятся переживаниями, проводят вместе время, сближаются.

Василина Степанова,
директор по развитию центра «Все свои!»

— В наставничестве, конечно, другой уровень ответственности, мы не совсем на равных, так как приходим к ребёнку в уязвимой ситуации. Выйти из таких отношений сложнее, чем из обычной дружбы, например — прежде всего, потому, что ребёнок и так чувствует себя брошенным, от него отказались, а если появится ещё один человек, который откажется от ребёнка, то мы попадём в эту детскую травму и только навредим.

Отказаться можно до того, как прошла первая встреча с ребёнком, — на этапе подбора и обсуждений. Но если вы уже встретились, то разорвать коммуникацию со стороны наставника нельзя.

При этом, говорят в центре, важно понимать, что наставник — это не родитель.

Антонина Лисенкова,
исполнительный директор центра «Все свои!»

— На обучении мы много посвящаем времени этому аспекту: наставничество — не родительская роль. Опекуном ребёнка является директор детского дома. Пока ребёнок в детском доме, наставник может действовать в рамках именно дружеских встреч. За что несёт ответственность наставник? За то, чтобы выстраивать здоровые отношения с ребёнком, за то, чтобы не бросать, не обманывать, регулярно приходить.

Может ли ребёнок отказаться от наставника?

Со стороны ребёнка такое бывает. В центре стараются отслеживать ситуацию, чтобы предотвратить отказы. Но порой дети сами себя не знают и не могут предсказать свою реакцию на того или иного человека.

— У нас была в этом году история, когда мальчишке привели знакомиться наставника, мужчину, и он после первой встречи отказался наотрез. Потом мы начали с ним разговаривать. Он говорит: «Я понял, что не готов общаться с мужчинами. Можно девушку или женщин, которая как-то помягче».

У детей всегда разные истории, у многих в прошлом было жестокое обращение, из которого складываются свои страхи, они много чего видели. Поэтому не всегда реакции можно предсказать.

Потенциального наставника предупреждают, что такое хоть и редко, но возможно. При этом подчёркивают: проблема не всегда во взрослом и не в его поведении, это важно осознавать.

Кто может быть наставником?

В центре говорят: самое важное условие — наличие свободного времени, как минимум 2-3 часа в неделю вы должны посвящать общению (в это время не входит дорога до места, например).

Второе условие — умение выстраивать долгосрочные отношения. Также важен возраст.

— Мы спрашиваем, если есть дети, то какого они возраста. Воспитанник и родной ребёнок не могут быть одного возраста, так как наставник может автоматически перенести свои чувства с одного на другого ребёнка. Учитывается история наставника, так как его может привести к нам какая-то своя личная история. И иногда важно понимать, в каком возрасте они происходили.

Например, если какие-то драматические события произошли в подростковом возрасте, то женщину к девочке-подростку отправлять может быть довольно рискованно, потому что тоже выйдет перенос.

Как подбирают пару?

Важно понимать: выбирается не ребёнок для наставника, а наставник для ребёнка. Помощь нужна воспитаннику, и всё делается, прежде всего, в его интересах.

— У нас нет такого, что можно посмотреть и выбрать. Мы подбираем сами: есть анкеты детей, их пожелания, характеристики. Очень важно учитывать интересы обеих сторон: то есть если ребёнок спокойный, любит какие-то тихие занятия — рисовать, лепить, то нет смысла давать ему наставника, который любит активный отдых, ходить в походы. Хотя, конечно, всё очень индивидуально, а дети в подростковом возрасте ещё сами себя толком не знают, а наставник может раскрыть их увлечения, показать что-то новое.

Насколько остро стоит вопрос нехватки наставников?

Сильный спад наблюдался в пандемию. Сейчас же, говорят в центре, желающих стать наставниками стало больше. Но допандемийный уровень всё равно ещё не наступил. Если тогда на обучение приходило около 25 человек ежемесячно, то сейчас этот показатель держится на уровне 12-13 человек. А до конца доходит 3-4 человека.

— Во время обучения снимаются розовые очки и человек многое сам про себя узнаёт. У многих же представление о детском доме складывается из фильмов, из социальной рекламы. В голове рисуются картинки, что это дети, как из 90-х — без еды без игрушек, грустные, раздетые такие. Это уже совершенно не имеет никакого отношения к реальности. Либо, наоборот, есть какая-то идея, что детский дом — чуть ли не санаторий, где просто надо детей чуть-чуть развлекать, потому что там в целом у них всё остальное хорошо.

Ни то, ни другое неправда, потому что в детских домах материальные вопросы действительно закрыты. Но при этом вопрос эмоциональный, социальный — он самый серьёзный. Наставничество и нужно для того, чтобы научить ребёнка справляться с этой жизнью, с элементарными практическими вещами — купить продукты, пользоваться общественным транспортом, заказать что-то. Нам, например, кажется абсолютно обычным прийти в магазин и купить лук, а когда ребята из детдома приходят в магазин, там столько вопросов: а какой лук надо — красный, белый, зелёный? А как его взвешивать? А сколько его мне вообще надо?

В детских домах есть программы адаптации к взрослой жизни. Почему этого недостаточно?

Когда ребёнок содержится в детском доме, реальность выстроена чётко и довольно однообразно. Есть постоянный коллектив, с которым ребёнок живёт: засыпает и просыпается, ходит на уроки, ездит на экскурсии и так далее. При этом нет навыка общения в свободной среде вне стен учреждения. Воспитанники детдомов не умеют выстраивать коммуникацию, не слышат себя и не понимают своих границ.

С какими сложностями чаще всего сталкивается наставник?

Первые 10 встреч с наставником происходят на территории детского дома — можно гулять по территории, заниматься внутри. Только после этого с разрешения можно выходить за территорию. Это вопрос безопасности. Встречи проходят раз в неделю, это оптимальная периодичность.

— Это история про то, что я умею строить человеческие отношения. Я знаю, как это, когда ко мне по-настоящему хорошо относятся, уважительно относятся к моим границам, потому что в детском доме мало индивидуального. Ты выбираешь из того, что есть внутри детского дома, а не из всех возможностей мира.

Наставников сопровождает координатор волонтёров и психолог. На любой вопрос можно получить ответ или консультацию.

Кому не подойдет наставничество?

В наставничество не стоит идти, если у вас банально не хватает времени и вы не сможете гарантировать возможность общения по несколько часов в неделю. Ещё один момент — это попытка заглушить наставничеством собственную боль, пережить травмирующее событие.

— Часто попадается такое мнение: если у вас всё плохо, идите в детский дом или в хоспис. Я всегда говорю, что, если вам одиноко, не ходите ни в хоспис, ни к детям. Иногда к нам направляют людей с историями: у меня погиб сын, я вот хочу помочь другим детям. Если есть недавняя утрата (меньше года), то скорее всего не стоит идти в наставничество, потому что здесь нужен ресурс, а не дефицит.

Наставников сопровождает координатор волонтёров и психолог. На любой вопрос можно получить ответ или консультацию.

— Часто попадается такое мнение: если у вас всё плохо, идите в детский дом или в хоспис. Я всегда говорю, что если вам одиноко, не ходите ни в хоспис, ни к детям. Иногда к нам направляют людей с историями: у меня погиб сын, я вот хочу помочь другим детям. Если есть недавняя утрата (меньше года), то скорее всего не стоит идти в наставничество, потому что здесь нужен ресурс, а не дефицит.

Конечно, есть и ряд формальных (но обязательных!) требований — состояние здоровья, отсутствие судимости.

Денис, 35 лет: «Не думайте — просто сделайте»

Я не женат, работаю программистом. У меня много увлечений — книжный клуб, плавание, люблю походы, всегда стараюсь открывать что-то новое. В наставничество я пришёл «по знакомству» (шутка) через приятельницу, которая на тот момент работала в центре «Все свои». Если честно — сомнений у меня не было вообще, я сразу решил — я это попробую. Прошёл обучение, получил все необходимые справки, беседовал с психологом. После этого начался подбор.

Я очень хорошо помню нашу первую встречу — было самое начало лета, вечер. У нас на общение был всего час, так как в детском доме свой распорядок, а у меня только рабочий день закончился. Мы сидели в небольшом кабинете, и я честно не особо понимал, как строить общение. Волнение было, но в какой-то момент разговор завязался, пошёл диалог, и я даже не заметил как прошёл этот час. Сейчас я уже многое могу рассказать про своего подопечного. Он обожает собирать всякие истории из детского дома: хлебом не корми — дай пообсуждать всё. Любит спорт, танцы, плавание, коньки. Очень активный. И дружелюбный — всегда помогает младшим, те его обожают (особенно девочки). Сейчас, конечно, кажется, что ничего сложного в наставничестве для меня уже нет. В начале очень чувствовал большую ответственность.

Да, наставничество про дружбу, но про дружбу с ответственностью. Это других друзей-приятелей я могу выбирать и легко прерывать общение в любой момент. Здесь же связь на года, и это знаешь сразу.

Мой совет тем, кто рассматривает наставничество: не задумывайтесь долго — просто сделайте. Заполните анкету, позвоните, напишите письмо и прикоснитесь к этому удивительному миру наставничества. И это действительно мир: не только встречи с ребёнком, но сообщество, совместные мероприятия, и праздники, и потрясающее обучение, и поддержка и прочее.

фото: vk.com/vse_svoi24